Наш корреспондент побеседовал о настоящем и обозримом будущем рунета с представителем IT-отрасли.
Вчера во Владимире прошел митинг против принятого во втором чтении так называемого закона о суверенном интернете. Автор законопроекта уверен, что государственным органам необходимо предоставить право блокировать любой ресурс. За государственный счет будет закуплено оборудование, которое будет установлено у провайдеров. Задача такого оборудования — отслеживать и блокировать пакеты данных, входящий или исходящий адрес которых находятся в реестре запрещенных сайтов.
В Китае система фильтрации трафика успешно реализована, многие из популярных в Европе сервисов там просто не работают. Аналог так называемого «Золотого щита» планируют создать и у нас. На изменения маршрутизации трафика и закупку оборудования планируется потратить около 30 млрд рублей.
Наш собеседник программист Артем Ерофеев объяснил, что, вполне возможно, с принятием данного закона в России появится свой «Золотой щит».
— Как по-вашему, чем опасна инициатива?
«Считаю, что в первую очередь опасна она ошибками. В России все не очень хорошо с системой торгов и с конкуренцией. Правительство может усложнить процедуру настолько, что останется только заранее известный победитель и нанятый для галочки конкурент. Сделать это очень просто, нужно просто признать часть технологии гостайной. После этого все, у кого нет допуска, просто не смогут побороться за право разрабатывать что-либо в этой структуре. А заранее выигравший победитель конкурса может сделать работу некачественно, не учесть много факторов. Я помню, как РКН пыталось заблокировать телеграм, внес в списки адреса многих устройств, от которых шел трафик от dc update. Это точно не сообщения террористов, это служебная информация, которая ничего не говорит неспециалистам. В результате они вызвали перебои в работе банкоматов, кассовых терминалов, многих приложений. А вариантов, как все сломать — их много».
— То есть вы боитесь, что локальная внутрироссийская сеть сеть просто не будет работать?
«Ну работать она будет, но вас точно не устроит качество. Будет нужно время, чтобы все довели до ума. При этом делать это будут под флагом безопасности пользователей. А значит можно не считаться с издержками».
— А еще какие причины? Как это повлияет на свободу слова?
«Я не думаю, что значительно. На удобство повлияет. На цену. А вот на возможность говорить — вряд ли. Чтобы ругать власть, не обязательно нужен интернет, ее можно на бумаге ругать, на кухне, на предприятиях. Вы, журналисты, пострадаете в первую очередь. Возможно, придется проститься с некоторыми удобными сервисами, перестать сотрудничать с зарубежными СМИ. Труднее будет получать информацию о деятельности всяких нежелательных для государства элементов. Нам наоборот добавится работы. Потребуются российские аналоги многих удобных зарубежных сервисов. Их придется разрабатывать. Но делать это придется тоже в не очень комфортных условиях под страхом самому сделать что-то не то и оказаться под блокировкой из-за действий пользователей».
— А почему вы сами не решили участвовать в пикетах?
«Я вообще не люблю публичные мероприятия. Ну и это не мой круг общения. Там вышли люди, которые весьма обще представляют в чем проблема. Я ее вижу иначе и вижу совсем другие решения, нежели протест».
— А что вы предлагаете?
«Сеть, независимую от государств, провайдеров. Решений уже много наработано, просто они никому не интересны в текущий момент. Для многих соцсети это Одноклассники, ВКонтакте, Фейсбук, Твиттер. Все это корпорации. И на таком уровне корпорация уже не отличается от государства. Корпорация создает соглашения, по которой ей принадлежит все, что вы сделали на ее сайте. И она может распорядиться этим на основе навязанных вам условий. Вы это принимаете. У вас почти нет вариантов. Но они на самом деле есть. Есть уже работающие проекты социальных сетей, где вы являетесь хозяином данных, они лежат на вашем сервере. Есть проекты, которые могут позволять обмениваться данными от пользователя к пользователю. CJDNS и аналогичные вещи. Но это все непопулярно и не востребовано большинством. Людям хватает странички, принадлежащей корпорации».
— Вот мы подошли к идее интернета будущего. Каким он будет по-вашему?
«Ну я не провидец, чтобы предсказывать. Но вариантов есть много. Самый реальный — большая часть данных будет принадлежать крупным корпорациям. Мелкие компании и их сервисы будут выкупаться или уничтожаться. Уровень цензуры будет соответствовать общественному запросу. Крупному бизнесу всегда выгодно налаживать отношения с чем-то крупным, к примеру, с государством или другой большой компанией. Второй вариант — это децентрализация. Обмен данными от пользователя к пользователю, система независимых сетей связанных друг с другом, отказ от самой идеи авторского права в цифровую эпоху. Каждый будет сам для себя выбирать что ему читать, писать, думать, будет выбирать юрисдикцию для себя и своего имущества, не вставая с места, просто зайдя в личный кабинет на аналоге госуслуг. Тут уже от людей зависит».
— А каким образом можно бороться с цензурой?
«В первую очередь, с ней надо в головах бороться. Сама по себе идея решать за пользователя, чем ему стоит делиться, а чем нет — это покушение на его свободу. Моя свобода заканчивается там, где начинается свобода моего соседа. Все. Тут граница. Я не могу его критиковать за то, что он смотрит не то кино или пишет что-то кому-то. В таком обществе человеку не интересно идти и нарушать чужие права. У нас сама идея госконтроля и цензуры людям очень близка. Люди боятся узнать не то. Не как его соседка без одежды выглядит. А боятся начать сомневаться в том, что у нас в стране что-то не так идет, боятся быть обманутыми. Мы вообще исторически очень мало со свободными людьми соприкасались. Свободной прессе в России несколько десятков лет. И для многих это в диковинку, что в газете может быть написана неправда. Люди любят газету «Правда», даже если там ложь. Там хорошая ложь. О том, что денег не просто так нет, а это американцы плохие или французы. О том, что Россия самая великая страна, хотя у нас у многих нет теплого туалета. И лучший способ сохранить вот этот мир — запретить все остальное. Чтобы было просто нельзя писать. Когда-то это было удобно. Самиздат не имел больших тиражей, доставался избранным. Остальные получали правильную правду. А тут их как под ледяной дождь выставили: вот вам море информации, разбирайтесь. А они не хотят. Страшно. Сложно. И тут им государство, в лице Клишаса там или Елены Мизулиной, говорят, что надо что-нибудь заблокировать. Они согласны. Станет проще. Вот когда люди поймут, что им нужна свобода, они сами воспользуются техническими решениями. Уже десятки готовых.
И вот еще момент — противников было 5 человек во Владимире. В городе 350 000 человек, а вышло только 5. И среди них не было известных журналистов, директоров компаний, местных звезд, известных оппозиционных политиков. Там были активисты, которые вообще часто приходят. Вот сколько людей согласны на активные действия и видят опасность. А остальным все равно. И вы мне после этого задаете вопрос, почему я не пошел. У меня все хорошо, есть деньги, есть возможность обойти блокировки в пару кликов. Есть возможность уехать. Я тут, потому что я тут привык и мне тут платят хорошо. Зачем мне играть в политику. Пусть в первых рядах идут те, кого это лично коснется».
— А как относитесь к искусственному интеллекту. Благо это или зло для свободы?
«Это в корне неверный вопрос. В нем уже ошибка. Благо или зло электричество? Оно убивает на электрическом стуле, а также дает энергию для работы вашего диктофона. Искусственный интеллект — это не личность. Это программа. Ее научили собирать данные и принимать решения на основе ранее принятых человеком. Вы можете создать электронного чиновника, который сможет работать без учета личности обратившегося. А можете этого же электронного чиновника научить требовать взятки, проводить конкурсы на торгах так, чтобы побеждали вы. Все зависит от имеющейся у него базы решений».
— Хорошо, а как запреты и ограничения повлияют на популярность децентрализованных технологий и сетей?
«Почти никак. Потому что с годами эта популярность не растет. Люди используют Tor, чтобы обойти блок на грани.ру, но при этом мало кто из них начал вникать, как это работает, что есть еще в этой сфере. Для того, чтобы изменить структуру сети, надо будет и понимание людей менять и структуру общества. Объяснять людям, что их данные чего-то стоят, что их свобода чего-то стоит. И что свобода — это еще и усилия, чтобы ее обеспечить и сохранить. Я лично не жду, что люди массово перейдут из ВК в diaspora* или hubzilla. Соцсеть будет работать и выполнит любые требования любого правительства. И ее пользователи сделают это вместе с компанией. Не надо надеяться на то, что вы сейчас покажете кому-то кусок кода, программу, и он сразу станет свободным. Тут все наоборот: свободный человек сам найдет и поймет преимущество».
Также вчера мы поговорили с митингующими. Сергей, участник движения «Протестный Владимир», выступил против самой идеи суверенного интернета. Он считает, что интернет должен быть свободным, международным. Вмешательство государства просто ограничит наши возможности коммуникации.
Алина, тоже участница протестной группы, которая стала одним из инициаторов пикетов, уверена, что закон не принесет ничего хорошего, ни отрасли, ни пользователям.
Иван Туманов, координатор движения уверен, что расходы на безопасность окажутся расходами на цензуру и блокировки. Он считает 30 млрд, которые запланировано потратить на реализацию закона, следует направить на другие цели.
Фото: Ярослав Ломов