Очередное заседание Ленинского райсуда города Владимира сделало достоянием гласности попытки выгородить Марину Крылову, обвиняемую в оплате работ, которые, по факту, не осуществлялись.
Уголовное дело в отношении главврача горбольницы №6 дошло до суда, потому как в Следственном управлении СКР по Владимирской области нашли достаточные основания считать, что с ведома и по указанию Марины Крыловой учреждение здравоохранения оплачивало работы по техобслуживанию и ремонту медоборудования, но при этом техобслуживание не производилось. Деньги переводились ООО «НПВЛ Лиана», в котором организацией тендеров занимался отпрыск руководительницы больницы.
Если 31 июля допрашивали потерпевших (представителей департамента здравоохранения обладминистрации Владимира Килякова и Территориального фонда обязательного медицинского страхования Ольгу Серкову), которые таковыми себя не считают, то на этот раз эстафета перешла к еще одной потерпевшей стороне и сотрудникам самого медицинского учреждения.
Юрисконсульт Анастасия Коваленко, которая является представителем потерпевшей стороны (медицинского учреждения), не отрицала того, что больница пострадала от действий Крыловой, но ничего конкретного, кроме согласия с результатами экспертизы, не сказала по существу дела, оставив разрешение вопроса о нанесенном ущербе на усмотрение суда. С материалами уголовного дела она не знакома: «Я знаю об этом деле не больше, чем простой обыватель».
Коваленко устроилась на работу в горбольницу №6 29 апреля 2019 года, поэтому с отстранённым главврачом не знакома. В первый же день своего пребывания на должности она подписала ходатайство следователям о допросе медработников и истребовании журнала техобслуживания оборудования. Документ был выдан ей в Следкоме и подписан там же.
Свидетели из числа медперсонала давали показания еще на стадии следствия. В заседании они выступали в иной, более мягкой, тональности, потому гособвинитель Елизавета Маркина после каждого допроса просила зачитать то, что они подписали раньше.
Старшая медсестра инфекционного отделения Людмила Мартьянова пояснила с трибуны суда, что техник «Лианы» Илья Чумаков приходил делать ремонт только по заявкам и не каждый месяц, а срок ожидания мог составлять до недели. Женщина ставила подпись в журнале техобслуживания, что оборудование работало нормально: «Если бы оно не работало, то я бы не расписывалась». Попутно она рассказала, что в отделении имелась аппарат СТЭЛ 2011 года выпуска, который, по мнению «Лианы», не подлежал ремонту.
А вот в показаниях, данных в Следкоме, Мартьянова вела речь о других обстоятельствах. Там она заявляла, что ходила на допросы с адвокатами главврача, потому как ей обещали неприятности, если она скажет правду. Правда в той интерпретации заключалась в том, что техобслуживание не осуществлялось «Лианой», только ремонт, а упомянутый Чумаков по отделению не ходил, приборы не осматривал. Тогда медработник сообщила и о приобретенном для отделения дефибрилляторе, которым никто пользоваться не умел. Зачем тогда было его покупать? Подписи в журнале ставились Мартьяновой по просьбе сотрудницы техотдела Кашиной, которая, по мнению свидетельницы, действовала по согласованию с Крыловой.
Бывший заведующий поликлиникой (ныне работает в клинике «Палитра») Александр Петров излагал подробности, связанные с конкретными устройствами. Спирограф часто выходил из строя, поэтому приходилось договариваться с другими учреждениями, чтобы пациенты могли пройти исследование функции внешнего дыхания. Не меньше проблем было и с суточным мониторированием артериального давления (холтер).
На допросе у следователей он был более бойким. Петров заявил о неудовлетворительном состоянии большей части оборудования и о том, что эксперты не были допущены в отделение паллиативной помощи, чтобы проверить находящуюся там аппаратуру. Мужчина говорил, что ушел с должности, т.к. был недоволен стилем управления Крыловой, которая говорила, что техника — это его, а не её проблема. Мол, он регулярно поднимал вопрос, но не настаивал на его решении, ведь боялся оргвыводов в отношении себя. Давая показания суду, он отрицал, что такие слова главврач ему произносил.
В то же время бывший заведующий поликлиникой не стал дезавуировать свои прежние показания насчет того, что эндоскопическое оборудование было приобретено за неадекватную цену, как ему сказал врач соответствующего кабинета, и никакого резона в подобной закупке не было. Да и аппарат УЗИ как не работал, так и не работает, поэтому был списан. У него сгорел монитор. После этого «Лиана» привезла новый, но не медицинский, у которого низкая разрешающая способность. Тем не менее на нем обследовали пациентов.
Старшая медсестра поликлиники Ирина Цветкова вела речь о 6 кардиографах, который часто ломались, из-за чего каждый месяц в обслуживающую организацию направлялись заявки, а спирометр вообще не подлежал ремонту, поэтому не эксплуатировался.
До этого она была тоже откровеннее. Так, Цветкова утверждала, что адвокаты главврача Семёнова и Сидорова настаивали на том, чтобы она поехала на допрос в Следком от них и настаивали на даче заведомо ложных показаний, т.е. ей надо было сказать, что оборудование обслуживалось «Лианой». Разговор с защитниками Марины Крыловой и то, что было сказано правоохранителям, женщина записала на диктофон. Правда, суду так и не пояснила, кто ей дал диктофон и кому он принадлежит.
В показаниях, данных следователям, медработница, как и её коллеги, отмечала, что специалисты «Лианы» техобслуживание аппаратов не проводили, подходили только к тем, которые нуждались в ремонте, когда на него имелась заявка. Она не понимала, для чего был куплен бронхоскоп, если в отделении никто не был обучен на нём работать.
Цветкова выражала надежду, что кто-то из персонала скажет правду после того, как в отношении главврача была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста.
Старшая медсестра заявляла о формальном ведении журнала техобслуживания и о том, что заявки на списание оставались без реакции со стороны главврача. В показаниях Цветковой фигурировала формулировка, что это происходило с ведома и по указанию главврача. Но в судебном заседании свидетельница на прямой вопрос Крыловой ответила, что лично она ей никаких указаний не давала.
Самым примечательным моментом в ходе слушания была реакция на происходящее представительницы ТФОМС Ольги Серковой. Язвительная гримаса не сходила с её лица. Некоторым из допрошенных она кидала реплики возмущения под видом вопросов, что выглядело в качестве попытки поддержать обвиняемую Марину Крылову.
«Чьё мнение вы выражаете, когда задаёте такие вопросы, — своё личное или Фонда обязательного медицинского страхования?» — на это она мне раздраженно и на повышенных тонах ответила, что, как руководитель, сама решает, что ей говорить. Ой ли?
Следующее заседание назначено на 6 августа.