«Ой! Я про вас забыл…»
Мы (я и товарищ по новосибирскому путешествию, сувенирщик Михаил Самойлов) уже успели оценить ветхость общежитских балконов, удобство местной лавочки и познакомиться с охранником — бывшим военным, уверяющим, что в юморе он ого-го, и вот, молодой математик Александр Наливкин на пороге.
Ставим подписи в журнале посещений общежития — и поднимаемся в штаб «Конторы братьев Дивановых».
— Подождите, я сейчас проверю, всё ли в порядке, — смущённо говорит Александр и оставляет нас за железной дверью. В просвете видны ноги спящего на диване человека. И пока из помещения доносится звон складываемых в пакет пустых бутылок, я кратко расскажу, что такое «Контора братьев Дивановых».
На нескольких факультетах Новосибирского государственного университета существуют собственные юмористические клубы. Им уже десятки лет, что, собственно, свидетельствует о том, что смех науке не чужд. «Контора братьев Дивановых» — клуб механико-математического факультета. На рубеже 80-90-х легендарная команда КВН НГУ наполовину состояла из представителей КБрД. Можно отыскать информацию, что в своё время президентом клуба был Андрей Бочаров, а Татьяна Лазарева, например, была кандидатом в братья.
По сей день КБрД прирастает молодыми шутниками, проводит юмористические мероприятия, в том числе, традиционный ежегодный капустник, инициирует комические проекты, сама не скучает и другим не даёт.
Так вышло, что два раза, с перерывом ровно в 5 лет, герои моих интервью (люди весьма достойные и талантливые) оказывались членами этого братства. И рассказывали они, в том числе, как КБрД повлияла на их жизнь. В таких обстоятельствах невольно призадумаешься о мистических совпадениях. И когда наметилась поездка в Новосибирск, сомнений не было — нужно заглянуть в «Контору братьев Дивановых» и посмотреть, наконец, что это такое. Александр Наливкин любезно согласился рассказать все подробности клубной жизни. И кому как не ему это делать: до июня (а на дворе апрель) он занимает пост президента клуба.
…Кажется, всё лишнее убрано с глаз, и из штаба стремительно выходят крупногабаритные парни в брендированных кофтах.
— Куда вы, куда вы? Подождите, мы с вами тоже поговорим! — кричит им вслед Самойлов. Но они уходят молча. И только надпись «КБрД» виднеется на их спинах
А Александр Наливкин готов провести для нас небольшую экскурсию по штабу.
— Прежде чем перейти непосредственно к юмору… Мы сначала шли по тропинке Войцеховского, потом Горюшкина. Мы тут не местные. Объясните, что это за люди?
— Это учёные, которые работали в Академгородке в 50-х годах — академики и члены-корреспонденты Сибирского отделения Российской академии наук. Чтобы назвать в их честь улицы, нужно пройти кучу бюрократических процедур, а тропинки — это быстро. И это признание. Например, студенты Института математики идут по тропинке Соболева.
— Чем он знаменит?
— Он изложил теорию пространств функций с обобщёнными производными, вошедшими в науку как пространства Соболева, что сильно повлияло на современную математику.
— Мы в Академгородке встретили на улице одного математика, и он сказал, что математики — скучные люди. И сам был очень грустный.
— Я думаю, это его личная проблема. Мои друзья не скучные. Наоборот, очень такие… [смеётся] Ну, может, я выбираю себе как раз те единицы, которые не скучные, и поэтому так сужу. Но в целом я бы с ним не согласился.
— У Конторы значительная история. А есть легенда о том, как она появилась?
— Да, ей 44-й год уже пошёл… Ну, ребята с мехмата в 75-м году перетаскивали диван из «шестёрки» в «восьмёрку» [общежития №№6 и 8]. Остановились, посидели, подумали, что им нужен свой клуб — и решили сделать. Есть вторая легенда, почему именно «Контора братьев Дивановых». У нас был такой журнал — «Оракул», из которого вышли многие «конторщики». Они развешивали забавные объявления на досках и подписывались: «Д.Иванов». И поэтому ещё Дивановы. Две такие легенды.
— Сколько сейчас братьев числится в КБрД?
— В пределах ста-двухсот. Мы пытаемся выяснить общее количество, и кто-то из старших на Фейсбуке создал документ, предложил всем президентам записать тех, кто в его правление стали братьями. Вот, пытаемся это восстановить. Из действующего состава, наверное, 15 человек братьев — тех, кто постоянно так или иначе участвует в жизни Конторы.
— А есть какой-то строгий отбор?
— Нет, нету.
— Я читала, что в братстве какая-то сложная иерархия.
— Она есть. Вот, ты приходишь в Контору первый год — ты «молодой».
— «А ну чисти зубной щёткой диван»?
— Нет, не настолько. Но у молодых есть свои обязанности. Например, пойти развешивать афиши перед мероприятием.
— Как обычно, в общем…
— Да. Затем, после капустника и успешной работы в году можно стать кандидатом в братья. Чтобы стать братом, есть разные критерии и условия. Нужно сделать хороший номер на капустнике — не какой-нибудь проходной, а чтобы рассмешил весь зал. И, наверное, самый главный критерий — могут ли другие братья назвать этого человека братом и вести с ним дела. Есть более жёсткое определение, которое кто-то из братьев сформулировал, через него можно понять: сел бы ты в поле с ним… эээ… в туалет сходить? Сел бы — значит твой брат. То есть, настолько уверен, что человек соответствует твоим ценностям, идеалам, идеалам клуба, что можешь назвать его братом. Есть старшие братья, которые не особо активно занимаются конторской жизнью в течение года, приезжают на юбилеи, ещё что-то. Никто им не говорит: «Теперь ты старший брат». Просто со временем как-то так происходит. Есть почётные братья — те, кто статус получил не за юмор, а за какую-то помощь: делали реквизит, искали спонсоров, в принципе помогали в каких-то делах. Но при этом они ходят на Братское собрание. Президент же — это управленческая должность. Он прорабатывает стратегию на год, какие мероприятия должны быть, кто будет за них ответственен. И также у нас есть Братское собрание, оно по факту стоит над президентом.То есть, то, что приняло Братское собрание — обязательно к исполнению.
— А что это, например?
— Из последнего — что в худсовете на капустник должны сидеть обязательно какие-то молодые ребята, которые понимают за молодёжный юмор. Или, там, насчёт режиссуры капустника. Какие-то такие вот, более программные решения.
— Сейчас юмором, кажется, пытаются заработать себе славу и деньги.
— Всегда так было.
— А в братство идут — ради чего? Есть такие настроения, что «мы сейчас научимся шутить, поднатореем, а потом ка-ак будем у Урганта выступать»? Или это просто молодёжная тусовка?
— Здесь всё зависит от конкретных людей. Есть братья, которые в этом году уехали в Москву и работают в продакшне канала СТС, например. Они пишут сценарии к сериалам, работают линейными продюсерами. У нас есть единственная женщина-брат Маня Безносова — она пишет мюзиклы.
— Женщина-брат?!
— Да. Среди почётных братьев есть женщины, а вот просто брат — одна всего.
— То есть, девушки тоже приходят?
— Да, но достигнет ли кто-то из них звания брата — вопрос. Я думаю, девушкам просто немножко сложнее в юморе. Когда выходишь на сцену, ты выставляешь себя дураком. То есть, должен быть готов к тому, что люди будут над тобой смеяться. Парню легче выставить себя дураком, чем девушке. И чуть больше, наверное, упорства у парней в достижении результатов именно в юморе. Это может звучать сексистски немного, но просто то, что я вижу — у нас остаются и претендуют на звание брата, в основном, парни.
— Не было вам обвинений от феминистически настроенных?
— Ну, в Академгородке все умные люди, поэтому нет. [смех]
— А расскажите, как вы начинали с простого рабочего и дошли до президента?
— Начинал — просто поступил в НГУ. Когда выбирал вуз, смотрел, какие есть развлечения. Я знал, что здесь есть юмористические клубы «Квант», «Максимин», «Глум-клуб» и «Контора братьев Дивановых». Вот, «Контора братьев Дивановых» — необычное название, я подумал, что там по-любому весёлые ребята. Попал сюда через «Битву между курсами» (сейчас она называется «Битва за сборную НГУ») — там участвуют молодые КВНщики, я пришёл вообще без команды, и меня засунули в «Солянку».
— Там надо хорошо пошутить?
— Нужно написать два конкурса, выступить, занять какое-то место. В Контору можно прийти и просто так, но путь через такое крещение боем намного проще, в том плане, что ты уже чего-то достиг, что-то понимаешь в юморе, у тебя есть команда и своя авторская группа.
— Мы примерно понимаем, как стать президентом в Украине, мы не понимаем, как стать президентом России, но — как стать президентом КБрД?
— Тебя должен кто-то выдвинуть, нельзя самому предложить свою кандидатуру. Кто-то говорит: «Вот этот человек классный, я ему доверяю, он может нами руководить». И после этого ты должен… Есть речь на пеньке у нас. То есть, на закрытии сезона мы находим какой-то пенёк, и кандидаты толкают на нём речь. Там такие баталии бывают! К этому все относятся серьёзно. В каком-то году люди даже уходили из Конторы из-за того, что их не выбрали. Ну вот, толкаешь речь на пеньке, потом идёт закрытое голосование. У нас демократия, но немножко царская. У нас на всех кандидатов один голос, на всех почётных братьев тоже один. И у каждого брата по голосу.
— О чём была ваша президентская речь?
— Я хотел, чтобы мы появились где-нибудь на телевидении, хотя бы местном — и это получилось, наш капустник показали на 49-м канале. Не бог весть какое достижение, но, тем не менее…
— Ещё 48 — и будет Первый.
— Да. Так или иначе, это какое-то признание, ты понимаешь, что не фигню делаешь, раз тебя могут показать. Ещё я хотел увеличить бюджет, чтобы у нас было больше денег на покупку оборудования, на поездки куда-то или на привоз комиков из Москвы. Что-то ещё говорил, не помню, если честно. Там четыре пункта каких-то было… Что-то про ответственность… А, я ввёл разделение на авторский цех и продюсерский центр. Чтобы ребята, которые приходят, понимали, к кому им обращаться. Авторский цех — это стендап, видео, КВН, вайны всевозможные, импровизация. А продюсерский — это поиск спонсоров, реклама, организация, ведение соцсетей. Не сказать, что это всё заработало на полную силу, но к этому есть подвижки. Это делает процесс немножко, наверное, профессиональнее и понятнее для людей, которые приходят первый год. Кто в братстве давно — он уже понимает, к кому идти, что делать. А у молодёжи есть, по-моему, этот запрос, они хотят понимать, какие навыки здесь получат.
— Нет. Ну, я год пропущу, а потом снова! Как наш замечательный человек.
— Кто у вас преемник?
— Не знаю пока. Посмотрим, кого выберут.
— Димона какого-нибудь.
— Нет… Есть у нас один Димон. Но он первый год пришёл. Хотя того тоже не особо знали, но…
— Вернёмся к истокам. Новосибирский юмор — что это такое?
— Я думаю, что за последнее время эти границы сильно стёрлись. То есть, изначально — я могу говорить за Академгородок — это был юмор более интеллектуальный, научный. Сейчас такого меньше, потому что в принципе мир стал намного открытее, и от этого и легче, и сложнее. Тебе нужно пытаться ухватить всё, потому что людей интересует и то, что происходит на Украине, в Америке, какие гаджеты выпустили, кто звезда, что в твиттере, что в инстаграме… У тебя больше тем, но при этом тебе надо как-то всё обшутить и успеть до того, как это обшутили в интернете.
— [Саркастически смеюсь]
— В принципе, в Новосибирске сейчас очень активно начал развиваться стендап. У них даже есть собственный стендап-клуб.
— Хороший хоть стендап-то?
— Местами да. Есть хороший. Ну, вот, Виталий Косарев [бывший президент КБрД, автор и ведущий шоу Russia Not Today] — это тоже представитель новосибирского стендапа.
Сейчас у нас в Конторе есть команда импровизаторов — тоже новое, популярное веяние. Они съездили даже в Москву, там ТНТ готовит какие-то проекты, связанные с импровизацией, и они участвовали в отборочных турах. Это то, что люди хотят видеть — живой юмор здесь и сейчас.
— К вам приходят молодые братья — и вы как более старшие товарищи их чему-то учите. Какие принципы Конторы незыблемы?
— Наверное, что мы все здесь ради юмора — это первоочередное. Нам нравится то, чем мы занимаемся, мы любим шутить, придумывать что-то новое, какие-то веселухи, приколы. Второй принцип — для нас нет ничего святого. Мы можем шутить над всем. Но здесь важно понимать, что вот здесь, в этой комнате, мы можем обсмеивать чёрные темы, запретные темы, обычные — что угодно, но не над всем посмеётся зритель, если мы покажем это на сцене.
— Какую святую вещь вы попрали последней?
— Мы на последнем капустнике показывали мюзикл про Моисея и евреев. Просто ребята задумались, а почему бы и нет. Попытаться сделать эту историческую тему юморной, посмотреть на неё с другой стороны — как действительно Моисей до этого всего дошёл, как он вёл евреев, каково это — 40 лет идти, как они нашли Землю обетованную и всё такое.
— Понятно, что капустник — более свободная форма, чем, не знаю, спектакль или концерт. Но есть у вас какие-то традиции по этой части?
— Самая, наверное, яркая традиция — мы вообще перед каждым выступлением, а перед капустником это наиболее массово, за 10 минут до выхода на сцену все садимся, и кто-то из старых конторщиков, обычно самый старший брат, говорит какие-то напутственные слова и потом произносит: «Посидели? Подумали? Долгие проводы — лишние слёзы». И все такие: «Уооооу!» — прыгают, и это очень сильно заряжает. А так… Каждый год по-разному. Обязательно в капустнике должны быть какие-то сценки — нельзя выйти и одни песни петь. Показываем видео, показываем стендап, пытаемся захватить все жанры юмора. А! Ну, и традиция, что капустник 1 апреля проходит — в День математика и День дурака.
— Идентичные, видимо, праздники. Но ведь есть традиция юмористических клубов на других факультетах. Есть ли какое-то внутренее противостояние, соперничество между вами?
— Я думаю, оно в любом случае есть, потому что мы все называемся юмористическими клубами, и мы не можем не соперничать, но я для себя понял, что мы просто разные. То есть, у «Кванта» — одни концепции, как они строят капустник, у нас другие. Я не хочу никого обижать, поэтому, наверное, не буду говорить своего мнения на этот счёт. Так или иначе, зрители приходят и оценивают, у кого капустник лучше. Но тысячный зал не может быть единого мнения, кому-то понравится, кому-то нет. К этому нужно относиться спокойно.
— У футбольных фанатов всегда есть кричалки за своих и есть — против соперников. А в вашей среде практикуется что-то такое?
— Есть между мехматом и физфаком аналогичные, работающие в обе стороны — «Физфак сосёт, мехмат решает». А так, мы скорее можем просто пошутить друг над другом, нежели какие-то кричалки выкрикивать.
— А баттлы у вас проходят?
— Мы предлагали. Они отказываются [улыбается].
— Боятся…
— Я тоже так думаю. У нас уже написаны смешные штуки, но они отказываются.
— Вы на каком сейчас курсе?
— Первый курс магистратуры.
— Ага, значит, уже примерно понятна линия жизни?
— Не-а. [смех]
— Что больше греет? Есть опыт юмора, есть опыт руководства, есть математика…
— Наверное, диплом математика тем и хорош, что ты можешь работать кем угодно. Аналитический склад ума, творческий подход… Доказать новую теорему — это в любом случае творчество, потому что тебе нужно придумать, как сделать так, как не смог никто в мире. Руководство — наверное, да. Юмор — это, я думаю, сложнее, здесь нужно очень много душевных сил. Надо либо идти в стендап, либо должна быть какая-то команда, которая будет работать с тобой в соавторстве. Идти путём КВНа, например, я не хочу. КВН — это хорошая стартовая точка, когда ты учишься: ты получаешь опыт, понимание, что такое шутка, как она заходит, как её нужно подать, как работать с редакторами, со зрительным залом. А вот дальше… Ну, 10 лет играть в «централках» с призрачным шансом попасть на Первый канал?..
— И там не факт, что увидят, потому что кто сейчас КВН смотрит…
— Нет, смотрят. Я смотрю на YouTube, потому что это мне интересно с точки зрения юмора: есть какие-то действительно смешные команды, и это хорошо. «Плюшки Ярослава Гашека» или «Русская дорога» — и те, и другие -народные любимцы. КВН устаревает, потому что не хочет меняться. И это, наверное, главная его проблема, потому что очень крутая идея — соревноваться в юморе между, там, городами, сёлами, университетами и так далее, это кайфово. Люди этим объединяются. Но он не хочет меняться, не хочет подстраиваться под новое время.
— Интересно. А вот ваш брат Косарев, когда я брала у него интервью, сказал так, что почему-то кто-то когда-то на телевидении решил, что юмор — это то, в чём нужно соревноваться, и… Как он там сказал… «Постоянно присутствует элемент унижения и саспенса какого-то». То есть, у вас разные взгляды?
— Видимо, да. Я считаю, что это [соревнование в юморе] неплохо. Это то, что объединяет творческих людей. Это не значит, что они враги — они могут играть друг против друга, но дружить командами. И это были дополнительные карьерные возможности. А сейчас проще попасть через «Камеди Баттл» или «Открытый микрофон» на телевидение, нежели через КВН.
— Современный молодёжный юмор: что в нём хорошего, что в нём плохого?
— Хорошее — наверное, то, что это всегда актуальный юмор. Плохого?.. А что считать молодёжным юмором?
— Наверное, то, о чём шутят и над чем смеются люди до 35-ти.
— А что плохого? Я могу сказать плохое про интернет-юмор, потому что есть действительно низкокачественный: вайны, которые снимаются в инстаграме, когда мужики переодеваются в баб, надевают парики… Это такой низкопробный ход! Когда не можешь придумать ничего своего, пользуешься вот этим. А про молодёжный юмор ничего плохого не могу сказать, он просто разный. Его не понимает старшее поколение, а мы не особо понимаем их юмор. То есть, самая известная шутка команды НГУ, которая в принципе считается лучшей шуткой XX века в России — это “«О чём мечтаешь, молодёжь?» — «Партия, дай порулить!»”. Для нас это сейчас непонятно. А тогда это был молодёжный юмор, и он был хорошим.
— Один владимирский экс-КВНщик как-то сказал, что юмористы не понимают шуток. Я обещала узнать мнение новосибирской школы на этот счёт. Так вот, это правда?
— Думаю, как раз нет. Самоирония — это одна из основ юмора, так что если нет этого качества, ты не сможешь шутить смешно и интересно. Добавлю, что юморист не всегда будет смеяться над шутками, он может для себя оценить: «О, это смешно, а это нет», — особо не показывая окружающим это.
Фото Михаила Самойлова, Ирины Курочкиной и vk.com/kontorabrd.