Житель города Владимира Леонид Игнатьев вместе со своей супругой Анастасией Андриевской и тремя детьми вынужден был эмигрировать в США после начала войны. Семья выступила против Путина и вторжения в Украину, из-за чего подверглась политическому преследованию.
– Расскажите, чем вы занимались в России?
– Сами мы из города Чебоксары Чувашской республики, по национальности чуваши. Во Владимир переехали в 2001 году. Помню, заехал в город со стороны Москвы и остановился у магазина «1001 мелочь», чтобы купить газету «Из рук в руки». Меня интересовали объявления о сдаче квартир в аренду. Запомнил, что однокомнатную квартиру можно было купить за $4000.
В 2002 году у нас родился сын, затем второй сын в 2004. Супруга устролась работать в детский сад №64 воспитателем, так как закончила университет по этой специальности. Я же работал водителем до 2008 года, пока не попал в серьёзную аварию, после которой 3 месяца восстанавливался. Затем работал на химическом заводе «Акрилан» и «Дау Изолан», где надеялся доработать до пенсии. Пенсию планировал провести в деревне Пищихино Камешковского района, где у нас было 20 соток земли. Но всё изменило слово «война».
– Вы занимались какой-то политической деятельностью?
– Я был на открытии Штаба Алексея Навального во Владимире, который был напротив «Валентины». Правда, его потом перенесли из-за порчи дома провокаторами. Также был на некоторых митингах, на митинге в Добром, когда Навальный зимой приезжал.
Я также предоставлял свои паспортные данные для дальнейшего голосования в поддержку на президентских выборах. Но ситуация сильно изменилась, когда Путин понял, что Навальный – для него серьёзная угроза.
– Как на вас повлияло полномасштабное вторжение России в Украину в 2022 году?
– Это был сильнейший стресс для меня и моей супруги. Я родился в СССР в 1970 году, а служил в армии на Украине в городе Хмельницкий. Гулял там в увольнительные по городу и знал, какие там живут люди.
Прим. Ред.: супруга Леонида Анастасия Андриевская несколько раз проводила во Владимире одиночные пикеты против войны с Украиной, за что была задержана и оштрафована.
«Я – обычная жительница Владимира. Работала во владимирских детских садах 64 и 97 воспитателем и младшим воспитателем. Растила троих детей, воспитывала в духе уважения к общечеловеческим ценностям своих сыновей, видимо, поэтому вся наша семья резко негативно восприняла события 22 года. Для меня лично невыносимо было продолжать работать в бюджетном учреждении, где детям промывают мозги пропагандой, где большинство сотрудников живут, не замечая происходящей беды, всегда готовые поддержать любые требования начальства.
Последней каплей стала просьба оставить подпись в поддержку военной операции. Уволилась, подрабатывала горничной. Обращалась даже за медицинской помощью и к психотерапевту, потому что нервная система была истощена. Да и физически я потеряла много веса из-за переживаний. Выступать открыто не могла, так как боялась привлечь внимание к сыновьям. Но потом сыновья уехали, и антивоенный пикет был, если хотите, актом психотерапии, отчаянной попыткой примириться со своей совестью.
Я считаю, что многим в России, чувствующим так же, как я, когда просто крыша едет, нужны такие высказывания. Для моральной поддержки и для того, чтобы чувствовать, что ты не сошел с ума и ты не один. Я считаю, что пикетировать против войны и в поддержку тех, кто сидит за анивоенную деятельность, обязательно надо всем, кто находится в безопасности. Мир должен видеть, что не все русские поддерживают войну и Путина. Надо предавать огласке имена политзаключенных и сроки их приговоров, чтобы всему миру показывать безумие того, что происходит», – рассказывала Анастасия «Доводу».
– Почему вы решили всё-таки эмигрировать?
– Супруга мне сказала, что сотрудники полиции на допросе интересовались нашими сыновьями. Я предположил, что это может быть способом давления на нашу семью, и предложил сыновьям, которые уже находились в Узбекистане, скрываясь от мобилизации, остаться там минимум на полгода. Через какое-то время мы решили навестить их. Но ситуация изменилась, когда соседи сообщили, что 4 или 5 силовиков приходили в наши квартиры и опрашивали соседей о нас. Я понимал, что просто обязан уберечь свою жену от ареста и с большим трудом убедил её не возвращаться в Россию.
– Как вы добрались до США? Вы запросили политическое убежище?
– Да. Наш суд по политическому убежищу запланирован на лето 2026 года. В пути в США никаких сложностей не возникло. Мы жили в Мехико около месяца, там же записались дистанционно на встречу с пограничником. Нас допросили, оформляли 4 часа, затем отпустили со словами: «Вы свободны, ваш путь сюда был трудным, не нарушайте законы».
– И как вам в целом жизнь в Чикаго?
– Я не владею английским языком, на данный момент это главная для меня проблема. Мне удалось устроиться на химический завод к рускоязычным. Дочь ходит в школу и за год научилась английскому. Старший сын работает на стройке учеником электрика. У младшего сына не было законченного среднего образования и ему пришлось тут доучиваться в колледже Трумана. Учёба не бесплатная. Он пока не может найти работу, волонтёрит.
Медицина тут мне не нравится. Лучше не болеть. Помогает русская аптека, так как в американской ничего не купишь без рецепта. Чикаго мне нравится. Но южная сторона города известна высоким уровнем преступности. Здесь много русскоговорящих людей из республик бывшего СССР. Со всеми её минусами, в Штатах жить лучше.
– Вы бы хотели вернуться в Россию когда-нибудь?
– Я хотел бы вернуться в Россию, но я не строю ложных надежд и смотрю на вещи реалистично. Я никогда не вернусь в Россию.