Владимирский режиссёр Сергей Миляев выпустил документальный фильм. «Хотят ли русские войны?» — с таким вопросом обращается автор к зрителю. Мы пообщались с документалистом, чтобы понять его взгляд на «философию войны», которая стала неофициальной идеологией нашего государства.
– Как возникла идея фильма? Почему именно эта тематика?
– Не знаю, как у других режиссеров, но у меня идеи в жанре «док» возникают в голове чуть ли не каждый день. Это такой многоплановый жанр, где бессчетное число тем и потенциальных героев фильмов. Сегодня утром выхожу из дома, встречаю своего дедушку-соседа, а у него настоящие слезы в глазах. Снег идет, а дедушка стоит у подъезда и ждет «труповозку» для животных – любимая собачка умерла. А года три назад у него умерла жена, а еще раньше они потеряли единственную дочь, погибшую вместе с мужем в автокатастрофе. И теперь дедушка остался совсем один на всем белом свете. Я ему, конечно, выразил соболезнование и отправился дальше по своим делам, но мысль о том, как трагично полное одиночество человека и надо бы об этом снять фильм, не дает мне покоя весь день. Понимаете, о чем я? Чтобы снять честное кино, неважно, документальное оно или игровое, надо просто всерьез заболеть темой. Чтобы она тебя держала и не отпускала – в этом случае фильм обязательно получится, и будет «торкать» не только создателей, но и зрителей, кто с авторами картины на одной волне.
Что уж тут говорить о теме войны, которая лично меня не отпускает с начала 80-х прошлого века, когда мы снимали похороны солдата, погибшего в Афганистане. Лица мы его не видели, потому что парня привезли в цинковом гробу. Но зато мы видели лицо дяди при галстуке и в костюмчике, который подошел к нам и властным, категоричным голосом напомнил, что слово «Афганистан» ни в коем случае в репортаже нельзя произносить вслух. «Выполнение интернационального долга» – вот как это безобразие называлось в те далекие годы. Сколько лет прошло, а русские парни и мужики до сих пор гибнут где-то в далеких, чужих странах. Это и есть одна из главных тем нашего нового фильма, где название, ну, очень говорящее: «Хотят ли русские войны?». С обязательным вопросительным знаком в конце.
– Почему идеология милитаризма, «философия войны» сейчас так популярна в обществе? Это такой дух времени или же военная истерия создаётся искусственно?
– Думаю, в ход пущены все варианты пропаганды, как это обычно бывает в не очень гармоничных государствах, где правительство держит свой народ за стадо баранов. Где сознательно убивается культура, образование, свободомыслие, где могут впаять три года тюрьмы за одиночный пикет. Разве скажет прямо и честно в телевизор какой-нибудь Песков или Соловьев, что смертельная битва народов с автоматами Калашникова по всему миру идет исключительно из-за бабла, нефти, газа, алмазов, фондовых рынков? Чтобы при этом назвать конкретные интересы и знакомые нам «родные» имена «всенародно любимых героев», всегда побеждающих на выборах, кто и раздает ангажированным журналистам из корыта? Слава Богу, не все люди в нашей стране бараны и лохи. Потому что любой умный человек, обремененный еще и совестью, всегда имеет собственный взгляд на происходящее. Он старается не включать телевизор, а жить своими собственными мозгами, пониманием происходящего в стране, личными ощущениями или чувствами.
Но куда деваться от маразма, что нас окружает каждый день, куда бы ни отправились по своим земным делам? Заходишь в современную общеобразовательную школу и понимаешь, что это уже и не школа вовсе, а какой-то закрытый объект или колония для малолеток с вертушками и охранниками на входе, с непонятно какими программами обучения и «патриотическим» воспитанием. Идешь прогуляться по весеннему солнышку, а тебе навстречу детки разных возрастов в военной форме. Но давайте не будем «спойлерить», как говорят кинокритики. Мы очень постараемся, чтобы наш простой по форме фильм посмотрело как можно больше зрителей.
– Фильм задаёт вопрос: хотят ли русские войны? Но не отвечает на него. Такова режиссёрская задумка или я просто не увидел ответ?
– «Вбивать гвоздь» в лоб зрителю и навязывать ему личную точку зрения авторов – не самый лучший вариант и тон, мне кажется. Как и разжевывать закадровым бархатным баритоном какие-то детали с нюансами. Вместо этого в фильме звучат композиции группы «Algabas» – они не просто фон или звуковая подкладка, но и «носитель смысла». В моих старых документальных фильмах вы тоже никогда не услышите закадровый голос, читающий текст по написанному заранее сценарию. Так было и с другими работами, снятыми во Владимире: «Эдем Юрия Негодаева», «Рок в красном поясе», «Суздальский сокол».
Отвечая на ваш вопрос, скажу так: когда зритель посмотрит наш фильм, он сам сделает выводы, исходя из личных возможностей мозга, миропонимания, даже настроения на момент просмотра картины. Наш «док» не дает конкретных советов и ответов на простые или сложные вопросы, мы изначально рассчитывали на индивидуальные выводы каждого. Но честно вам скажу: я не очень доволен тем, что за 50 минут хронометража мы не сказали всего того, что хотели изначально. Тут и наши минимальные технические возможности, и отсутствие серьезного бюджета, чтобы подольше и подальше поездить по стране, опросить как можно больше сограждан. Думаю, рано или поздно будет и вторая часть картины. Если вдруг все войны на планете разом не прекратятся, и наступит долгожданное время полной гармонии человечества. Но об этом надо спрашивать политиков с бизнесменами, а не режиссеров.
– У вас в начале фильма есть сильный момент – когда вдова погибшего в Сирии лейтенанта рассказывает о своём муже. Сложно ли было её найти и уговорить рассказать свою историю?
– Знаете, сколько таких историй может быть по всей стране, в той же Владимирской области! Но далеко не все вдовы готовы выносить свое горе на всеобщее обозрение. А еще они все боятся, что их публичность может сказаться на размере государственных выплат по потере кормильца. Тема не только горькая и щепетильная, но и официально закрытая, можно сказать секретная. Но здесь тоже нечему удивляться. Так всегда было на территории нашей необъятной родины, где запасы «пушечного мяса» как бы неиссякаемы, а вот мозговая деятельность и совесть явно идут на убыль. Мне уже сейчас некоторые первые зрители фильма говорят о том, что я перегнул палку с мрачными кадрами, включая хронику из горячих точек. И концовка не очень оптимистичная. Ага, самое время веселиться, особенно молодым вдовам, когда они в мирное для страны время получают похоронки…
– Будет ли этот фильм где-то демонстрироваться, кроме Ютуба? Вы не хотите проводить его показы с обсуждением?
– Готов проводить показы и общаться со зрителем в любое время и в любом месте. Тут другой вопрос: кто и когда пригласит. В нашем государстве традиционно не любят тех режиссеров, кто не выполняет наказы, а точнее сказать приказы министерства культуры или Фонда кино. Но это уже не наши проблемы, а проблемы тех, кто думает, что и в загробном мире культура с искусством должны жариться на их сковородке, пока они пилят бюджет страны и обжираются. Жалко мне людей власти, очень жалко, но это изначально их выбор и концепт. Лично я себя считаю небогатым, но счастливым человеком, потому что всю жизнь делаю и снимаю то, что меня самого по-настоящему волнует. А если еще и зрители понимают, это и есть высший кайф для любого творца. Такие дела-дрова, как говорит моя соседка, у которой с утра до ночи орут политические программы в телевизоре.